Мирон: Интервью с последним украинским политзаключенным, который отбыл в ГУЛАГе полных 25 лет

День Независимости — хороший повод подумать, что значит для каждого Украины, и кем для Украины является каждый из нас. Такие вопросы может задать себе любой, однако есть люди, чьи мысли имеют особое значение, так как они заплатили за независимую Украину очень высокую цену.

Один из них — Иван Мирон из высокогорного закарпатского села Росошка на Раховщине. Пану Ивану 92 года, и более четверти своей жизни он провел в ГУЛАГе. В 1952году, еще при Сталине, его осудили за украинский национализм к 25 годам заключения — максимальному сроку, выше которого была только смертная казнь. Он отбыл за колючей проволокой весь срок и на сегодняшний день остается последним живым "25-летником" в Украине.

Накануне Дня Независимости корреспондент Depo.Закарпатье встретился с Иваном Мироном, чтобы среди прочего спросить: верил ли он в ГУЛАГе, что увидит независимую Украину собственными глазами, как ему живется в нынешней Украине, не разочарован ли он тем, что видит вокруг.

"Нашу группу выдал предатель, связной. МГБ обещало ему звание майора и место жительства на выбор ..."

Поездка в высокогорное село для городского жителя, как глоток свежего воздуха — в прямом и переносном смысле. Особенно, если это такое село, как Росошка на Раховщине, — сбоку от центральной трассы, тупиковое, с разбросанными по крутым склонам домами. Здешние крестьяне живут в непосредственном контакте с природой, выращивают овец, делают настоящую (без каких-либо примесей) брынзу и используют особое наречие. Классическая, не испорченная цивилизацией Гуцульщина!

Иван Мирон живет на окраине, от центра села туда нужно ехать несколько километров по грунтовой дороге, а последнюю сотню метров можно пройти только пешком по крутому склону. Оставляю машину на обочине возле источника с резным навесом и предусмотрительно оставленным для прохожих ковшом (вода здесь очень чистая, прохладная и невероятно вкусная после долгой дороги). И по деревянной кладке через горный поток поднимаюсь по дорожке к небольшому дому из елового бруса.

Со всех сторон только крутые вершины — такая красота, аж дух захватывает. Однако из-за гор здесь нестабильная мобильная связь, а иногда телефон попадает в роуминг соседней Румынии, до которой по прямой не больше десяти километров. Поэтому дозвониться к хозяевам и договориться о приезде не удалось, пришлось ехать наугад. Впрочем, когда поднимаюсь и встречаю хозяина с женой Кристиной во дворе и представляюсь, они без лишних вопросов приглашают в дом.

Иван Мирон с женой Кристиной и кошкой Кудрей. фото автора

Дом Миронов заслуживает отдельного внимания — он совсем небольшой, здесь только сени и комната где-то на 20 квадратных метров. Под стеной вмурованная кирпичная печь, в углу шкаф с посудой, по бокам две кровати, а посередине стол: и кухня, и гостиная, и спальня — все в одном. Видно, что дом очень старый, однако когда я спрашиваю, когда он построен, оказывается, что он моложе хозяина на 6 лет.

"Отец строил в 35-м году, дерево на плечах сам носил", — объясняет Иван ...

Посторонний человек ни за что не подумала бы, что Иван Мирон отбыл 25 лет в лагерях — со стороны это совсем не видно, обыкновенный крестьянин. Хотя то, что пришлось ему пережить, можно назвать адом на земле. Условия, в которые бросали политических заключенных в лагерях ГУЛАГа (с "уголовниками", которые ненавидели "политических", "суками", которые работали на лагерную администрацию, и охранниками, которые даже без приказа готовы были стрелять во "врагов народа") за несколько месяцев ломали очень сильных людей. Мирон не только не сломался, но, что удивительно, даже не зачерствел. У него очень интеллигентная речь и спокойный, рассудительный тон.

Родился он в Росошке в 1929 году, поэтому помнит события Карпатской Украины и Вторую мировую войну, хотя был еще ребенком. После окончания школы сам стал учительствовать в Черной Тисе (село на Раховщине). С большой болью наблюдал за новыми порядками, которые устанавливала в крае советская власть.

"Началась коллективизация, и у людей забрали землю, которой здесь и так мало, — говорит Иван. — К нам пришли несколько человек, забили четыре кола вокруг дома и сказали: "Это теперь ваше, остальное забираем в колхоз". Родителям пришлось отказаться сначала от коровы, которую нечем было кормить, а потом и от козы. Беднота страшная была, еще и людей начали преследовать, кого угодно могли убить просто так. На нашего сельского учителя сосед донес, будто он имеет оружие, хотя это была неправда. Пришли к нему с обыском, учитель испугался и убежал. Никакого оружия, конечно, не нашли, но его объявили в розыск. А потом подстерегли и застрелили. Просто убили невинного человека, маленький ребенок осталась полусиротой. Тот МГБ-ист, застреливший, хвастался, что получил за это 3 тысячи рублей премии. За эти деньги еще и ссора была — на них претендовал сосед, который донес на учителя, а затем подстерегал по ночам, не приходит ли тот домой ... Мы часто говорили об этих страшных вещах с коллегами в школе. Сначала надеялись, что после войны границы еще как-то изменятся и коммунисты уйдут, но потом поняли, что это надолго. В 1950-м мне пришла повестка в армию, и я понял, что не смогу присягнуть государству, которое сделало столько зла моей семье и Украине. Поэтому связался с ОУН и УПА и перешел на нелегальное положение. В апреле 1951 года разоружил охранника сельсовета, отобрал у него три карабина с патронами. А через три месяца нашу группу из 18 человек задержали — постарался предатель. Это был связной, в МГБ ему обещали звание майора и место проживания на выбор. На суде он проходил по документам как "негласный сотрудник МГБ".

"После того, как доведенные до отчаяния "бандеровцы" несколько раз кирками забили "уголовников" насмерть, нас начали опасаться и оставили в покое ..."

В январе 1952-го арестованных судил военный трибунал пограничных войск МГБ. Всех признали виновными в измене родине, участии в контрреволюционной деятельности и приговорили к различным срокам заключения. Шестерым, в том числе и Мирону, дали по 25 лет лагерей.

"Меня отправили длинным этапом в Норильск, аж за Полярный круг, — рассказывает он. — Условия в Норильлаге были очень тяжелые. Нас поселили в бараки по 200 заключенных и заставляли рыть траншеи под фундаменты будущих домов. Мы долбили эту вечную мерзлоту кирками ежедневно по 12:00 без выходных. Вместе с нами в бараках сидели и "битовики" (осужденные за уголовные преступления). Они ненавидели политических, а особенно "бандер" из Западной Украины, и пытались всячески издеваться над нами. Но это продолжалось недолго. После того, как доведенные до отчаяния люди несколько раз кирками забили "битовиком" насмерть, нас начали опасаться и оставили в покое. Как только человек в тех страшных условиях терял страх перед смертью и был готов на все, к нему никто не смел лезть ... Мы пытались сопротивляться той бесчеловечной, выстроенной государством системе. Самая распространенная форма протеста — отказ от выхода на работу. За это узников бросали в карцер, и я бывал там неоднократно. Однажды один из соседей по бараку даже протянул мне часть своей хлебной пайки со словами: "Возьми, ты для всех нас, как громоотвод. Когда тебя забирают в карцер, других оставляют в покое ... "

Вместе с заключенными со всего СССР в Норильлаге отбывали наказание и иностранцы — немцы, венгры, японцы — бывшие военнопленные, а также осужденные за военные преступления.

"Они жили в тех же условиях, что и мы, — рассказывает Иван. — И так же тяжело работали. Иностранцы вели себя достойно, мы относились друг к другу с уважением, не враждовали. Правда, возможности общаться с ними почти не было из-за постоянной изнурительной работы. А наиболее близко украинцы сближались с прибалтами. У нас был общий враг — советская система, которая столько зла принесла нашим народам. Мы называли прибалтов побратимами ... "

Через два месяца после смерти Сталина, в мае 1953-го Мирон стал участником знаменитого Норильского восстания, которое продолжалось более двух месяцев.

"Поводом для восстания стал расстрел охраной нескольких украинцев, — вспоминает он. — Среди всех узников Норильлага украинцев было больше всего. В тот день наши ребята сидели за бараком и пели украинские песни. Рядом проходил караул, и один из солдат крикнул:"Молчать!", но на него не обратили внимания, и тогда старший караула пустил в парней автоматную очередь. Двое были убиты на месте, еще несколько ранены. Наш барак тогда был на работе за лагерем, но как только мы узнали о расстреле, решили бастовать — отказались работать и возвращаться в лагерную зону. К забастовке присоединились и другие зоны, в том числе женская, где украинок тоже было больше. Забастовка продолжалась более двух месяцев, за это время лагерная администрация то просила её прекратить, то угрожала всех расстрелять из танков. И хотя восстание в конце концов подавили, мы добились серьезных смягчений — разрешения дважды в месяц писать домой (раньше можно было два раза в год), четырех выходных в месяц (раньше не было вообще), пересмотра дел ... Кстати, во время восстания лагерная администрация пыталась постепенно вывести из зон иностранных заключенных. Так вот, японцы наотрез отказались уходить. Они заявили, что наши требования справедливы, и они нас поддерживают ... "

Справка о том, что Иван Мирон отсидел в лагерях 25 лет. фото автора

"Я отказался признать вину, и меня отправили обратно в лагерь ..."

В 1956году, После ХХ съезда КРПС и развенчания культа Сталина политических узников начали постепенно освобождать. Решение по ним принимали специальные комиссии, которые главным аргументом для освобождения считали признание вины и раскаяние осужденного. Ивана Мирона даже не направляли на комиссию, ведь он категорически отказался признавать себя виновным и раскаиваться.

Через несколько лет, в начале 1960-х, в Украинской ССР приняли новый уголовный кодекс, который уменьшил максимальный срок заключения с 25 до 15 лет. Тогда началась новая волна освобождений "25-летником". Кто именно из них заслуживает свободу, также решала комиссия, на которую направили и Мирона.

"Захожу на комиссию, там начальники отрядов всего лагеря, начальник гарнизона, председатель комиссии, — вспоминает он. — Начальник моего отряда начинает зачитывать характеристику: "Заключенный Мирон работает хорошо, к инструменту относится бережно, в быту вежлив, по характеру замкнут. В лагерных мероприятиях не участвует и прошлого своего не осуждает". Председатель комиссии как только и ждал этого:

— Почему вы не осуждаете своего прошлого?

— Я не совершал преступления. Защита своего народа — это не преступление!

— Ах, какой защитник нашелся! Украина сейчас свободна и не нуждается в таких защитниках.

— Если бы Украина была свободна, я не сидел бы в лагерях. Индия не отправляет своих политзаключенных отбывать срок в Великобританию.

— Какой вы политзаключенный? Вы — государственный преступник!

— Когда Чернышевского вели на гражданскую казнь, его тоже называли государственным преступником и изменники родины. Как вы считаете — он был таковым?

— Вы перепутали слона с котенком! Идите отсюда! ...

Через год меня снова вызвали на комиссию и на этот раз пытались говорить "по-человечески". "Послушайте, Мирон, подпишите признание вины и раскаяние, которое мы приложим к делу, но не будем публиковать в прессе, — предложил офицер КГБ. — И выходите на свободу, вы своих родных не видели уже 15 лет! И не такие принципиальные подписывали и выходили, сейчас они дома ... " Но я отказался, и меня отправили обратно в лагерь ...

Если бы Мирон признал вину и раскаялся, то уменьшил бы свое заключение на целых 10 лет. Ни один человек не мог бы упрекнуть его этим, ведь многие политзаключенные пошли таким путем — переступили через себя и признали "вину". Так, их раскаяние публиковали в советской прессе, но эти люди смогли раньше выйти на свободу и увидеть своих родных. Они так же не заслуживают упреков, ведь тоже заплатили за Украину высокую цену. Но Мирон не признал вину и не раскаялся, а пошел до самого конца. В Норильске он был до закрытия "Норильлага" в 1956году. Затем с другими заключенными попал в Иркутскую область, где строил Транссибирскую железнодорожную магистраль, а с 1961 году и до истечения срока заключения провел в мордовских лагерях.

"25-летников" в последние годы было совсем немного, и охрана к нам как правило, не цеплялась, — говорит Мирон. — Но были и такие, которые намеренно хотели досадить напоследок. Так за несколько месяцев до освобождения я последний раз попал в карцер — охранник донес начальству, что видел у меня самодельный нож, которым я резал хлеб в бараке. За это мне дали 12 суток карцера ("потолок" тогда был — 15 суток) ... "

В мае 1976 года Мирона этапировали из Мордовии в Москву, а оттуда самолетом в сопровождении четырех офицеров КГБ доставили в Ужгород. Здесь его и освободили.

"Мне было 47 лет, 25 из которых отсидел в лагерях, — вспоминает. И.Мирон. — В Ужгород приехал брат, и мы вместе поехали автобусом в Росошку. Помню, как странно было видеть вокруг гражданских женщин и детей ..."

Бывший школьный учитель устроился кочегаром, а через год женился на девушке из соседнего села — Кристине. Много лет он находился под пристальным наблюдением, в Росошку регулярно приезжали офицеры КГБ для профилактических бесед. После каждого такого визита хозяин тщательно осматривал дом, не осталось ли "жучков".

фото автора

 

"Мне жаль, что люди не очень смотрят, кого выбирают во власть ..."

Последние десятилетия пан Иван вместе с женой Кристиной ведут спокойную, размеренную жизнь в своем селе. Они держат небольшое хозяйство, 7 овец, козу, кур (которых нужно беречь от ястребов и лис). Несмотря на очень почтенный возраст, хозяин до сих пор косит, а хозяйка сгребает сено, говоря в шутку, что сгребать гораздо труднее, чем косить. А еще Иван Мирон еженедельно ходит в церковь — он очень набожный. Эта черта сохранилась еще с детства и юности.

"До ареста мне часто приходилось ходить в горы, в том числе по ночам, — говорит Иван. — Однажды, выполняя задание собратьев, очень задержался и по дороге в деревню попал в такие места, где люди бывают очень редко. Это как дикие леса. Вышел ночью на поляну, увидел нечто похожее на заброшенную хижину пастушков и решил заночевать. Лег усталый и быстро заснул, но через некоторое время проснулся, потому что то меня потревожило. Заснул снова, но это повторилось. А потом, когда это произошло в третий раз, я почувствовал, что не могу пошевелить ни рукой, ни ногой, не могу даже дышать. Оцепенел от страха и вдруг четко услышал человеческий голос: "Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа ..." и в этот момент с меня как зверь какой-то снялся — мохнатый, с лапами и большой головой. Я не могу объяснить, что это было, но знаю, что в горах есть такие проклятые места, которые у нас называют "гробами". Возможно, когда-то там разбойники убили кого-то невинного или во время войны погибло много людей. Те места очень чувствует скот, овец начинает "колотить", они ни за что не хотят там ночевать ..."

— Что помогло вам выжить в лагерях? — спрашиваю Ивана Мирона.

— Я молился, пытался даже поститься. Бог только и мог спасти ...

— Во время 25-летней отсидки вы верили, что Украина когда-нибудь станет независимой?

— Я только очень хотел этого, все мы очень хотели. Верил? Я не мог поверить, что доживу до конца дня.

— Не разочарованы ли тем, какой видите независимую Украину сейчас?

— Не разочарован. Первое — Украина есть, и это самое главное. А второе очень важно, что мы наконец обрели свою независимую церковь. Потому, что в московской церкви сотни лет проклинали украинских гетманов ...

— Но мы разочарованы, что нами артисты управляют, — включается в разговор пани Кристина, которая внимательно слушает нас за столом.

- Это другое дело, — мягко поправляет Иван Мирон. — Она касается только настоящего времени. Мне жаль, что люди не очень смотрят, кого выбирают во власть. Нужно выбирать людей набожных, потому что для них хотя бы заповеди существуют. Но я надеюсь, что Бог поможет восстановить Украину, потому что опасность все еще есть, — говорит Иван Мирон и задумывается ...

— Чиню чай? — спрашивает пани Кристина после небольшой паузы, возникшей в разговоре ( на гуцульском наречии это значит: "приготовить вам чай?").

Вежливо отказываюсь, однако хозяйка уходит в "кухонный уголок", возится там и через несколько минут приносит на стол яичницу с брынзой. Домашние яйца, настоящая овечья брынза, а в придачу еще и кружка горячего козьего молока! Я не в силах отказаться и с удовольствием ужинаю. Эта простая крестьянская еда вкуснее любых изысканных ресторанных блюд.

Бывший политзаключенный ведет скромную жизнь и, возможно, даже не осознает, что является настоящим героем. фото автора

 

Лагерное начальство инструктировали новеньких сотрудников: "Учитесь стойкости у" бандер!"

Это может показаться невероятным, но даже после обретения Украиной независимости, почти 30 лет Иван Мирон считался осужденным преступником. Только летом 2019 года на основании новой редакции Закона "О реабилитации жертв репрессий коммунистического тоталитарного режима 1917 — 1991 годов" бывшего политзаключенного из Росошки реабилитировали. Автор этих строк имел непосредственное отношение к этому, поскольку в 2018 — 2019 годах возглавлял Региональную комиссию по реабилитации в Закарпатской области. К сожалению, неоднократные предложения отметить Ивана Мирона высшей государственной наградой или хотя бы орденом не нашли тогда понимание в Администрации президента. У него нет никакой государственной награды — и это еще один невероятный факт! Впрочем, летом прошлого года Мирону назначили пожизненную ежемесячную Президентскую стипендию, которая составляет чуть больше 2 500 гривен. С тех пор, вместе с пенсией, он получает от государства ежемесячно 6000 гривен. Его жена Кристина с 38-ю годами стажа имеет 3000 гривен пенсии.

Невольно еще раз осматриваю скромное жилище супругов, и в голову приходят невеселые мысли. Последний из украинских "25-летников", 92-летний Иван Мирон как никто заслуживает высшей государственной награды — Героя Украины. Он отдал за Украину 25 лет своей жизни — противостоял жестокой репрессивной системе четверть века, хотя ни дня не был уверен, что доживет до захода солнца. А отказавшись признать вину и сократить на 10 лет срок заключения, обнаружил невероятную силу духа! Эту несокрушимость ценили даже враги, недаром новых НКВД-истов, которые приходили работать в ГУЛАГ, лагерное начальство инструктировало: "Учитесь стойкости у бандер!"

Ради Украины Иван Мирон пережил такие ужасы, которые дальнейшим поколениям и во сне не снились. Украина же не сделала для него ничего кроме формальной реабилитации и ежемесячной нищей доплаты в 2500 гривен. Хотя еще можно, даже необходимо что-то сделать, пока не поздно. Необходимо не столько для Ивана Мирона персонально — он привык жить скромной непубличной жизнью в своей маленькой избушке и, наверное, сам не осознает, что является настоящим героем. Это необходимо для самого государства, которое должно продемонстрировать всем гражданам, что Украина ценит людей, которые так дорого заплатили за нее ...

На улице темнеет, поэтому благодарю за интересную беседу, вкусный ужин и прощаюсь с хозяевами. Делаю напоследок еще несколько снимков Ивана Мирона с женой (в этот момент к ним подходит кошка Кудря и ластится у ног) и спускаюсь протоптанной дорожкой вниз. Вечером из леса тянет свежестью и прохладой — на высокогорье осень приходит раньше. Возможно, именно природа делает здешних людей непохожими на других, особенными? Спускаюсь к машине и нахожу этому неожиданное подтверждение. Стекло на двери у пассажирского сиденья полностью опущено (забыл поднять его, когда закрывал машину), почти 3 часа машина была фактически открытой. На заднем сиденье лежал рюкзак с ноутбуком, но никто и не попытался залезть внутрь.

Классическая, не испорченная цивилизацией Гуцульщина! ..